Неточные совпадения
— По непринужденности обращения, — заметил Аркадию Базаров, — и по игривости оборотов речи ты можешь судить, что мужики у моего отца не слишком притеснены. Да вот и он сам выходит на крыльцо своего жилища. Услыхал,
знать, колокольчик. Он, он —
узнаю его фигуру. Эге-ге! как он, однако, поседел,
бедняга!
Идет такой
бедняга с дрянным товаром, порой со спичками, только бы прикрыть чем-нибудь свое нищенство, идет лохматый, оборванный и грязный, с потускневшими и грустными глазами, и по всему сразу
узнаешь нашего еврея, только еще более несчастного на чужой стороне, где жизнь дороже, а удача встречает не всех.
« — Да, умираю! — ответил Сокол, вздохнув глубоко. — Я славно пожил!.. Я
знаю счастье!.. Я храбро бился!.. Я видел небо… Ты не увидишь его так близко!.. Эх ты,
бедняга!
— Если хочешь
знать. Даже скажу больше, — не будь я так хорошо вышколена и выветрена, в складках сердца где-нибудь мог бы завестись этот самый микроб, — страстишка. Но
бедняга слишком… последнее перевешивает. Втюриться совершенно невыгодно.
— Я слышал твой приговор… Я долго жил на свете и
знаю тамошние дела: тяжело будет бедному человеку возить исправника! Но… да будет!.. Только, может быть, он еще что-нибудь скажет. Говори, барахсáн (
бедняга)!
Чего не
знал наш друг опальный?
Слыхали мы в тюрьме своей
И басни хитрые Крылова,
И песни вещие Кольцова,
Узнали мы таких людей,
Перед которыми поздней
Слепой народ восторг почует,
Вздохнет — и совесть уврачует,
Воздвигнув пышный мавзолей.
Так иногда,
узнав случайно,
Кто спас его когда-то тайно,
Бедняк, взволнованный, бежит.
Приходит, смотрит — вот жилище,
Но где ж хозяин? Всё молчит!
Идет
бедняга на кладбище
И на могильные плиты
Бросает поздние цветы…
Таким образом поскучав в Поречье до вечера, я вышел на берег реки; откуда ни возьмись — Левка тут, и он,
бедняга, приходил на праздник, сам не
зная зачем.
Лежал он, сударь, передо мной, кончался. Я сидел на окне, работу в руках держал. Старушоночка печку топила. Все молчим. У меня, сударь, сердце по нем, забулдыге, разрывается; точно это я сына родного хороню.
Знаю, что Емеля теперь на меня смотрит, еще с утра видел, что крепится человек, сказать что-то хочет, да, как видно, не смеет. Наконец взглянул на него; вижу: тоска такая в глазах у
бедняги, с меня глаз не сводит; а увидал, что я гляжу на него, тотчас потупился.
Я
узнал, что Урбенин, живя в городе, беспрестанно бомбардировал графа письмами; в одних письмах он проклинал, в других умолял возвратить ему жену, обещая забыть все обиды и бесчестия;
бедняга хватался за эти письма, как за соломинку.
Жена одного из них, не спавшая всю ночь, показала, что все три сторожа в течение ночи спали, как убитые, и не оставляли своих постелей ни на минуту;
бедняги не
знали, что в этой жалкой арестантской могут водиться такие звери.
— Находит на него иногда, на
беднягу, — начал пояснять по его уходе Урбенин. — Хороший, славный такой человек,
знаете ли, семейный — и этакая напасть! Чуть ли не каждое лето в уме мешается…
Тоже смотрит, и тоже
бедняга не в духе… «Мертвый, — говорит, — штиль, мистер Смит!» — «Мертвый, — говорю, — штиль, Дженкинс!» Ну, мы,
знаете ли, по морской привычке, начали насвистывать ветер…
— Как же, по Тарасовке я считаю… вот я да художник Карпатский… вон долгий-то… во фраке
бедняга пришел, потому другого одеяния нет… вот и я ратником, как видите… Да вы на меня так смотрите, точно не
знаете, кто я?
— Пусть понаслаждается
бедняга крохами ее милости, — захохотал Владимир Игнатьевич. — Я не завистлив, где я хочу победить, там я
знаю, что победа будет на моей стороне, милейший барон.